Черное в копоти небо.
Серый обугленный дом.
Снится буханочка хлеба
Девочке с взрослым лицом.
Только из печки, горячий…
Трепетно держит в руках.
Он ароматный, хрустящий —
Тот, что был только в мечтах.
Взрывы и снова сирена:
Белый, расплавленный снег.
Черный, смертельно уставший,
Сполз по стене человек.
Прозрачные, тонкие пальцы.
Большие сырые глаза…
Все ленинградцы — скитальцы:
Близких украла война.
На семерых — кусок хлеба —
Старый, засохший сухарь.
Вода лишь из талого снега.
Холодно. Месяц январь.
Надежд не дающая вьюга,
Хриплый в бессилии стон.
И завтра всё снова по кругу:
Бомбежка. Рыдания. Звон.
Ничто не меняется всуе,
Жизнь замкнута в адском кольце.
В мгновенье война нарисует
Морщины на детском лице..
Все черные: в копоти, в саже,
С терзающей болью в глазах.
Никто «с добрым утром» не скажет.
Теперь тут не принято так.
Нет сил на улыбку, лишь воля
С надеждой и верой в сердцах.
Но взвешено счастье былое
В граммовых блокадных весах.
К станку встали старый и малый,
Забывши про сон и про дом.
Лишь пульс напряжения слабый,
Как сердце стучит метроном.
И залп орудийный уносит
Отлитый девчонкой снаряд.
И лишь репродуктор доносит
Слова: «Говорит Ленинград!»
Нам нечего больше бояться!
Нам некуда больше идти!
Пусть дети, но мы — ленинградцы!
Ничто не собьет нас с пути!
Не ставили нас на колени:
Ни жизнь, ни чума, ни Орда.
Уводят в бессмертье ступени,
Мы будем свободны всегда!
Пусть помнится всем и поныне
Сквозь годы шальных канонад,
Как ты отстоял свое имя
Бессмертный живой Ленинград!
Шмырёва Ксения, 17 лет
г. Вологда
