Памяти огонь, среди осинок,
Сполохами лижет по лицу,
Под небесным сводом чисто-синим,
У обелиска «Павшему бойцу».
На краю деревни, в старой школе,
Госпиталь работал, где в войну,
Там у леса выстроились в поле
Крестики в шеренгу, как в строю.
Май. Мария — старая соседка,
Что из дома-то выходит редко,
С пенсии выкраивает сотку,
Покупает белый хлеб и водку.
Вечерком приходит к обелиску.
Митинги закончились уже.
И тихонько поминает близких
С горькою печалью на душе.
Тяжело на лавочку садится.
На груди медалей перезвон.
И на постамент у обелиска
Водку ставит и кладёт батон.
Достаёт стаканы из кошёлки,
Пластиковые — бежит прогресс,
И батон-нарезка, очень тонкая.
А в войну не знали тех чудес.
Разливает водку по стаканам,
Сверху по батончику кладёт,
Свечку зажигает, поминает,
Каждого по имени зовёт.
«Вот стакан Витеньке-мужу.
Под Киевом был контужен.
Умер, не приходя в сознание,
В госпитале, где, не знаю.
Этот для брата Феди.
Сгорел в самолёте Федя,
У самого у Берлина,
За пять деньков до победы.
Этот сестрёнке Свете.
Убили её на рассвете,
В Освенциме расстреляли.
Звёздочкой где-то светит.
Этот для милого бати.
Батя служил в автобате.
В машине сгорел в Ленинграде.
Хлебушко вёз блокаде.
А этот тому санитару,
Что выносил с поля боя,
От смерти укрыл собою.
Не знаю, жаль, имя героя.»
Баба Маша в красивую кружечку
Молочко льёт, сверху булочку.
«Это племяшу Серёженьке,
В концлагере мертворожденному.»
А себе в стаканчик наливает
Из кастрюльки слабенького чая.
«Ну, а я вас, чаем поминаю.
Чай с баранкой очень уважаю.»
Я победы на 60 лет младше.
Может не дано понять мне суть.
Только кто же будет помнить павших,
Если ветераны все уйдут.
Может, я чего не понимаю…
Но ползёт слезинка по лицу.
Когда вижу, как шагает в мае
Баба Маша к «Павшему бойцу».
Александрина Прокофьева, 9 лет
Пермский край, п. Уральский
Это стихотворение я посвящаю нашей бывшей соседке бабе Маше, живущей в г. Россошь Воронежской области.
